больше формализма, а не реальной работы, а старые коллеги, с которыми уже давно сложились отношения (пусть и не всегда приятельские) все больше уходили на пенсион.

Заменяющая их молодежь, казалось, на лету схватывала все веяния и новшества по поводу уже упомянутого формализма, наплевательства и готова была в большей части работать на себя, а не на «служа закону — служу народу». В общем, атмосфера в милиции Елизарову все больше и больше не нравилась.

И хотя куда податься, выйдя на пенсию, Елизаров тогда не знал (точнее — не задумывался), появлению в своей палате Маркова, он не удивился. Валя Марков, с которым когда-то вместе (почти в одно время) пришли в милицию, вместе попивали винцо, шлялись «по дамам», и даже пару раз «скатались» в командировку в Чечню в составе сводного отряда милиции, уже года два являлся заместителем начальника отдела по кадровой и воспитательной работе (а проще — замполитом, как по нежелающей умирать привычке, его называли сотрудники отдела). В общем-то, неплохой парень, Валентин Палыч сначала в должности все больше молчал, но входя во вкус, стал все чаще поддакивать начальнику, делать замечания подчиненным, и даже пробовал устраивать разносы. «Старички» (как называли в отделе всех, кто проработал больше 15 лет) несколько раз полушуткой, полувсерьез попеняли Валентину, что мол, заразился начальственным гонором, но потом поняли, что это уже не лечится, раз процесс пошел, и отстали, стараясь поменьше пересекаться с «замполитом».

Валентин, присев возле кровати на стуле, справился о здоровье, так — «дежурно». Мужики-сопалатники в числе четыре, только что, перед заходом Вали, ржущие над очередной «ментовской» байкой, помолчали, и стали негромко переговариваться о чем-то вроде бы своем. Валентин был несколько смущен и мялся, не желая говорить в присутствии посторонних.

— Курить-то не бросил?

— ….

— Ну тогда — пошли подымим.

Выйдя на лестничную клетку пожарной лестницы, закурили. Помолчав, Марков, прокашлявшись, спросил: «Ты, это… Серега. Что думаешь делать после выписки?».

— Валя, ты ж меня на пенсию приехал выпроваживать? — улыбнулся Сергей.

— Серега, да ты не так…

— Ладно, Валя! Ты совсем-то не ссучивайся, и за дурака меня не держи. Что я — не понимаю, что для Фалина это лучший способ избавиться от меня — вроде и не сам выпроваживает, а заботясь о здоровье.

— Серега, ты мужик нормальный и следователь хороший, но вот язык твой и отношения с начальником в целом…

— Валя, я что не понимаю, что Фалину главное, чтобы не вякали против него, а уж результаты работы — дело для него даже не десятое… В УВД он все равно вопросы решит и будет в фаворе. Ладно, я понял… Тогда так, Валя — реши все с комиссией, чтобы меня не мурыжили, а я по возвращению с больницы домой — пишу рапорт на пенсию.

Марков повеселел.

— Серега, я уже консультировался — та контузия может здорово тебе помочь!

— Ты, Валя, совсем е**нулся! Как контузия может мне помочь?! — поразился Елизаров.

В далеком уже 2001 году, будучи в командировке в составе СОМа в Чечне, Елизаров «попал под раздачу». Патрулируя в ночное время улицы в зоне ответственности, наряд был обстрелян из РПГ-7. Обстрел был организован хреново… Точнее — никак не организован. Скорее всего — баловался чеченский молодняк, опыта, так сказать, набирался. Пальнули разок из РПГ, дали пару очередей из автоматов — и свалили.

Благо территория рынка, откуда обстреливали патрульных, вплотную примыкала к заросшему кустами склону горы, по которой можно было уйти в любую сторону.

Патрульные, будучи уже немного учеными в обстановке в свободолюбивой Республике Ичкерия, попадали, кто где шел, потом попереползали в ближайшие укрытия.

Когда обстрел и начавшаяся судорожная стрельба со всех постов СОМа и близлежащей комендатуры окончилась, рысью направились в ПВД, который находился метрах в трехстах от площади. При этом, слава Богу, не забыли прихватить и валяющуюся тушку Елизарова, который был контужен разрывом гранаты РПГ. В ПВД Елизарова привели в чувства, он отлежался с неделю-другую, и вновь стал ходить в наряды и исполнять свои обязанности следователя. Правда голова временами болела, и иногда — сильно.

— Тот же случай был зафиксирован, ты даже страховку какую-то получил! — Марков воодушевленно размахивал сигаретой.

— Да какая там страховка! Даже смеяться было лень.

— Да все равно. Сейчас после комиссии, та контузия, твоя гипертония и этот инсульт — сплести все вместе — получишь приличное выходное пособие. Я уже и с Фалиным об этом говорил — есть у него выходы на ВВК.

— Ну, спасибо, если так. Лишними не будут. — Елизаров задумался.

«Да, было бы неплохо. Если продать дом, добавить выходное пособие — можно купить двушку в городке, где живут теща с тестем».

Этот городок — соседний райцентр, был расположен в ста километрах от города, где жил Елизаров. Жена давно потихоньку капала на мозги о переезде в ее родной город. И Елизаров был, в принципе, не против…

Все прошло нормально. Вернувшись из госпиталя, Сергей написал рапорт об увольнении, прошел комиссию, и, через некоторое время, уволившись, получил неплохое выходное пособие.

Еще некоторое время заняла продажа дома, увольнение жены, переезд… Квартиру Елизаровы купили без особого труда. Жена на работу устроилась вообще мгновенно — при нынешней зарплате у учителей, той нервотрепке, которую они претерпевают с оболтусами (а еще сильнее — с родителями оболтусов), молодежь в школы «сеять разумное, доброе, вечное» совсем не рвется. В школах все больше и больше остается «фанатиков от педагогики», как подкалывал жену Сергей.

У самого Сергея долгое время ничего с работой не выходило. Пришлось даже, задействовав изрядно подержанную, но вполне себе ходовую «Короллку», потаксовать.

Денег, в общем-то, хватало. И милицейская пенсия была нормальных, с учетом населенного пункта, размеров. Получалось даже иногда высылать небольшие суммы в помощь матери (основную помощь ей оказывала младшая сестра, которая с мужем и детьми жила в том же городе).

Да и дочери, периодически подкидывали — на внука, когда у зятя бывали периоды из разряда «не густо». Но необходимость частенько сталкиваться с пьяными, неадекватными пассажирами, разной приблатненной шелупенью, не давала Сергею оснований оставлять поисков работы.

5 лет назад, одна из знакомых жены предложила ему попробовать себя в статусе служащего конторы, где он сейчас и «трудился». Контора была государственная, это гарантировало пусть и невеликую, но стабильную зарплату, без «кидалова», которыми так часто грешат частные предприятия. Подобных учреждений много в каждом районном центре России — различные территориальные отделения: «…надзоры», «… контроли» и прочая-прочая-прочая. Задуманные изначально для поддержания различного рода порядка или оказания помощи населению, постепенно эти учреждения переродились